Опишите Россию тремя словами.
Мы слишком многого не знаем, поэтому делаем слишком много смелых обобщений. Зайди в поезд, сядь в него — и тебе сразу нарисуют несколько Россий, в каждой из которых твои собеседники будут очень убеждены. На моей стороне всегда курица, яйца и алкоголь на промежуточных станциях.
Идеал мужчины.
Самый удобный сценарий — это сказать «Владимир Владимирович Путин», но, конечно, нет...
Что вы помните/знаете о Советском Союзе?
Когда тот же Левада пишет про homo soveticus — что это человек, которого я смогу знать сейчас, потому что у него есть ключевые признаки, — у меня все равно нет опыта сличения.
Ваша жизнь похожа на жизнь родителей в вашем возрасте?
В плане интересов — я бы не сказал, что так сильно наши жизни различаются. Но рынок, общее благосостояние, доступность множества различных товаров и интернет, у них его не было. Здесь проходит главный водораздел. Мы не так давно говорили как раз с мамой: если бы они оказались в ситуации, в которой мы сейчас, то куда больше людей уехало бы из страны, и они бы не дохли в этой закупоренной колбочке, какой был Екатеринбург.
Ваша мечта?
Прямо сейчас у меня нет мечт.
Какой из смертных грехов (гордыня, зависть, алчность, чревоугодие, похоть, уныние, гнев) кажется вам не таким уж и смертным?
Опасный вопрос, потому что мораль всегда подвижна. Каждая из этих позиций должна трактоваться контекстно. Взять солдата с посттравматическим синдромом и сказать: «Чувак, твое уныние — это смертный грех». Класс, очень помогает.
Я бы сказал: уныние, но во многом — потому, что я часто переживаю уныние, и хочется, чтобы это был не смертный грех. Простая русская хандра.
Идеал женщины.
Я даже не знаю, как это описывать. Там, не знаю, покладистая, усидчивая, хорошо готовит борщ... Но нет, это не те пункты, которые нужны. Это женщина с развитым критическим умом, знающая, что она хочет от жизни, что она делает, уверенная в себе, но не чрезмерно (это уверенность, рождающаяся из знаний, а не из бравады). Красивая, но по моим меркам, не смогу вам рассказать, как это. И способная чувствовать, понимать, что со мной происходит. А я готов понимать, что с ней происходит.
Ваша любимая семейная легенда?
И это история про то, как нашу семью вывозили из блокадного Ленинграда. Вывозили на последнем поезде и сдернули с вагона нескольких мужчин, сказав, что надо сделать вид, что это заградительный отряд, чтобы немцы не сомкнули кольцо. И им дали просто по винтовке Мосина, и вот мой прадед в темноте бегал и еще трое мужчин. Четыре технических интеллигента средних лет бегали с винтовками и симулировали деятельность целого заградотряда. И во многом из-за того, что они это делали, поезд смог уехать. И потом кольцо замкнулось. Не было бы этого, не было бы семьи.
Если бы вы голосовали на референдуме 1991 года, вы сказали бы «да» или «нет» сохранению СССР?
Для конструирования сценария много чего недостает. Потому что если бы я работал копирайтером, вольным писателем в 1991 году, велик шанс, что вот я сижу в какой-то редакции, и вся редакция из чувства противоречия голосует за распад Союза. Либо за сохранение. И вот мы сидим с каким-нибудь омерзительным коньяком или портвейном «Агдам», курим папиросы — и типа: «Нет! Мы должны выйти! Включаем дух свободы».
Чего вы больше всего боитесь?
Боюсь тех заболеваний, с которыми у нас в России не здорово обстоит. И это ВИЧ, это рак. И другие заболевания, которые я просто не знаю. Их очень много, скорее всего. И я знаю, что есть штуки, с которыми врачи в регионах не очень хорошо справляются. Этого я очень сильно боюсь, и того, что это случится с близкими.
Чего вы никогда не сделаете?
Я сейчас скажу: «никогда не буду мазаться героином», а потом, в 56 лет, я такой расслабленный или, наоборот, у меня ужасные боли, и я думаю: «о’кей, все, что меня порадует, это, видимо, вот это». Не знаю.
Вспомните ваш самый счастливый день.
Это день, когда я впервые съел мороженое. У меня была сильная пищевая аллергия, мне многого было нельзя. И вот однажды я решился. Я взял 12 рублей, пошел купил сливочный стаканчик. После него был диатез, но сам момент был бесценен.
Вы счастливый человек?
Когда ем мороженку, то, скорее всего, да. Сейчас, скорее, нет. Человека делает счастливым то, что он делает. Я пока не нашел там того, что может сделать меня счастливым.
Новой газеты